На вопросы корреспондента нашего издания ответили мастера жанра «моноспектакль».
Алла Точилкина, актриса, исполнитель главной роли в спектакле «Алиби»
— Когда пришла идея выступать в жанре моноспектакля?
— Мне очень везет! Меня всегда поддерживают потрясающие, прекрасные и талантливые люди! Детским потрясением от взрослого театра был моноспектакль об Эдит Пиаф, в котором хрупкая актриса заставила весь зрительный зал дышать, смеяться и плакать вместе с ней.
Блестящая Ани Жирардо, Сергей Юрский, множество великолепных работ коллег всегда вдохновляли. А когда одна замечательная актриса не смогла принять участие в постановке спектакля «Алиби», режиссер Тамаз Гачечиладзе принял решение не отказываться от постановки и предложил очень яркое и необычное решение, от которого невозможно было отказаться, — случился моноспектакль. Так что опыт у меня небольшой, но есть.
— Первые работы, первые пробы?
— Спектакль «Алиби» — это первый опыт работы в таком сложном жанре. Есть спектакль «Контрабас», где мой потрясающий партнер — контрабасист Челябинской филармонии Иван Строев — не произносит ни одного слова, но его взаимодействие со мной явно во время всего спектакля. А всех своих сценических партнеров я очень люблю, просто обожаю. Так тепло, счастливо и волнительно играть, когда совершенно другой человек, со своими мыслями и чувствами рядом. Конфликт — основа существования артиста на сцене, чем конфликт тоньше и искуснее, чем пристройки партнеров неожиданнее и точнее, тем больше профессионального счастья случается в спектакле. Это сразу замечает зритель и откликается. Нас хорошо учили: «Играй в партнера!»
Конечно, с партнерами мне очень везет! Счастье! Есть мечта у меня: собраться нашим первым составом театра «Мастерская новой пьесы «Бабы» на новую постановку или восстановить наш спектакль, побыть, пожить, получить радость от игры. Это блаженство купаться в совместной игре. Мне кажется, что иногда репетиции нам даже больше нравились, чем спектакли.
— Как лучше работать — с помощью режиссера или самому?
— Я старомодная актриса, без режиссера работать не могу. Бывали случаи, когда в режиссера я предметы мебели кидала. Стыдно до сих пор. Были очень вялые режиссеры, некоторые постановки не осуществились. Но мне опять-таки очень везет на талантливых и терпеливых постановщиков. Театр и сегодня для меня — режиссерское искусство. Может быть великолепной сценография, драматурга можно взять самого классического, проверенного и актеры могут органично существовать, но если нет смысла, и нет искусства отбора выразительных средств, если каждый что-то создает без общего сговора, то грустно и скучно смотреть на такое зрелище. Каждый режиссерский спектакль — вызов для актера. Быть другим, оставаясь самой собой.
Тамаз Гачечиладзе просил меня в бабе Вере (не очень приятной бабушке) выявить образ ангела. Было очень сложно, но безумно интересно. Хотя был период, когда я попросила его отпустить меня на время из постановочного процесса. Мне нужно было время на мутацию с текстом. Александр Евгеньевич Попов — автор пьесы — обладает особым даром очень язвительного слова. Это поэтическая тригонометрия. И мне надо было побыть один на один с пьесой. Режиссер поверил в меня и дал такую возможность. Очень ненавязчиво намекая, что премьеру откладывать не будем.
— Какие необычные ситуации случались во время выступлений?
— А ситуации в спектаклях постоянны! Тем более, когда твоим основным партнером становится зритель. Ты один на один с залом. Как говорят артисты: «Времени на покурить нет». Очень часто зритель прямо из зала пытается вступить в диалог со мной. Провокация с моей стороны есть всегда, очень люблю, когда зал, увлекшись партнерством, начинает контактировать.
Но казусы случаются. Однажды большая стойка декорации прямо во время спектакля упала на меня. Я самозабвенно делаю вид, что мне не больно. И вот заботливый мужчина из зала вышел на сцену, поднял и закрепил стойку. Спросил о моем самочувствии, извинился за вмешательство и попросил продолжить. Были аплодисменты мужчине! Я аплодировала со зрителями. Но самое важное, что именно в моноспектаклях особенно ярко ощущается масштаб энергии взаимодействия актера и зала. И уж если мы вступили в контакт, то все получают массу впечатлений.
И прекрасно, что у нас в городе есть формат спектаклей малых форм. Театр НХТ проводит прекрасный фестиваль «Человек театра», Ольга Васильевна Телякова недавно радовала спектаклем «Колыбельная для Марселя Марсо», у Бориса Николаевича Петрова был роскошный спектакль «Евгений Онегин», Александр Майер часто удивляет своими спектаклями, много прекрасных актеров у нас в Челябинской области.
Трудно ли быть человеком театра? Безумно! Очень ответственно! Но очень счастливо и интересно! Приходите в театр!
Вадим Долговых, актер, автор моноспектаклей «Любовь живет три года», «Портрет 2.0», «Греческий салат»
— Когда пришла идея выступать в жанре моноспектакля?
— Это вышло случайно. Я общался с одной девушкой, которая очень ждала экранизации своей любимой книги. Причем, сказав это, она презрительно добавила: «Только в кино — на сцене это не воплотить!» Вызов был принят без раздумий, а название книги наверное уточнять не нужно! (На всякий случай, уточняем — Фредерик Бегбедер, «Любовь живет три года». — Ред.)
— Первые работы, первые пробы?
— Вот это и была первая проба. И забавно, что первый показ этого спектакля случился в конце третьего года службы в театре.
— Как лучше работать — с помощью режиссера или самому?
— Конечно, две головы лучше — однозначно стоит работать с режиссером. Когда есть замысел и взгляд со стороны, это совсем не одинокие поиски впотьмах. Да и в команде все получается быстрее, понятнее.
— Какие необычные ситуации случались во время выступлений?
— Мне нравится история, когда однажды во время спектакля «Портрет 2.0» по повести Гоголя слово «терпи» при многократном повторении превратилось в «Питер»! Такой вот привет от Николая Васильевича я получил!
— Какие моноспектакли нравятся самому автору-исполнителю?
— Это, конечно, все вкусовщина, но для себя я определил критерий качества «индивидуальность», когда работа создается исходя из опыта, понимания, ценностей; когда опора на прочитанное, увиденное, пережитое. Очень грубо говоря, это спектакль не для того, чтобы показать «ах, какой органичный», не для широчайшего круга зрителей (школьников), а требующий диалога, разгадывания персонального кода, шифра. И если очень повезет, то обращающийся к фантазии и воображению того, кто смотрит.
Александр Майер, актер, автор моноспектаклей «О верю, верю, счастье есть…», «Деньги из Голубой книги», «Поэт и царь»
— Когда пришла идея выступать в этом жанре? Первые работы, первые пробы?
— Идея пришла, когда я начал работать в НХТ, мне было 39 лет. Театр помог, поддержал и спустя несколько лет спектакль «О, верю, верю, счастье есть…» по стихам Сергея Есенина родился. Конечно, при огромной поддержке Евгения Михайловича Гельфонда. Впрочем, все, что делается в театре актером, делается при его поддержке и горячем участии.
— Как лучше работать — с помощью режиссера или самому?
— Лучше, конечно, при помощи режиссера, но идею моноспектакля привык формировать сам.
— Какие необычные ситуации случались во время выступлений?
— Заказали спектакль в глубинку. Приехал, говорят: «Накладка с публикой». Отвечаю: «Давайте деньги согласно договору, я готов выступить». — «Выступайте»,— и администратор садится в зал. Начал спектакль — подтянулись все работники дома культуры. Так что свои деньги заработал честно.
— Какие моноспектакли нравятся самому автору-исполнителю?
— Все мои спектакли — как родные дети.
Фотографии из личного архива актеров