В Челябинске состоялась премьера спектакля по одноименному советскому фильму
Лана Литвер
Сауны и бани Челябинска
Девочка, поселившись в доме, указывает интеллигентной учительнице, как строить отношения с мужчиной: «Нет, вы не пойдете к нему на свидание! Ложитесь спать. Потом мне спасибо скажете», — и прячет ключ от двери. Командует, что пора купить телевизор: «Надо, Вера Ивановна! Надо!» С ногами залезает в ее переписку: «Да вы… вы специально оставили их на видном месте! Чтобы я прочитала!».
Школьница воинствует в своей правоте одинокого ребенка при любой попытке подвести ее к моральной норме. У милой взрослой женщины — в этом раскладе — не находится никаких воспитательных приемов. Она не умеет ее остановить.
Подросток-абьюзер — вот главный герой нового спектакля в Молодежном театре, хотя ни автор киносценария Наталья Рязанцева, ни режиссер фильма 1976 года Илья Авербах слова такого не знали. Подросток, который становится мучителем.
Лиза Бегункова (справа) — ходульный образ образцовой советской девочки
Александра Ловянникова именно этим объясняла свой интерес к сюжету: посмотреть, каким плохим может быть ребенок в пубертате, каким злым, лживым, завистливым, гадким. Как он может всерьез испортить жизнь взрослым — особенно тем взрослым, кто искренне хочет помочь. И что с ней делать? Непонятно, нет ответа.
Заметим попутно, что современная драматургия о школьных проблемах почти не сообщает. Ничего похожего на «Большую перемену», «Доживем до понедельника», «Чучело» или «Расписание на послезавтра» в российском кинематографе не замечено. Сериал Валерии Гай Германики «Школа», пожалуй, был самым ярким (и скандальным) художественным высказыванием на эту сложную вечную тему. Но впрочем, речь в «Чужих письмах» — не только о школе.
Что сделала Александра Ловянникова? Она очистила сцену до пустоты.
В роли завуча Ангелины Григорьевны (слева от школьниц) — народная артистка России Ольга Телякова
Из декораций — восхитительное ничего. Ни стола, ни стула, ни табуретки. Затянутая в черное сцена, два окна с широкими подоконниками. Да, точно, в школе все время сидели на подоконниках. В подъездах тоже.
Вместо спектакля начинается кино. По экрану плывут титры, максимально стилизованные под советские. Даже шорох кинопроектора будто слышен. Мягким копеляновским голосом за кадром (давно не пересматривали «Семнадцать мгновений весны»?) нас погружают в контекст.
Прожектор выхватывает из темноты прямоугольный кадр с действующими лицами, а титры сообщают: «В учительской», «Дома у Веры», «В школьном коридоре»… Есть ощущение актерских этюдов, только в костюмах: так, вы двое, вы подруги и сейчас ссоритесь. Так, Вера, ты у себя дома, садишься на подоконник и мечтаешь.
Максимальная театральная условность, которая легким режиссерским приемом превращается в кинематографическую достоверность.
Александра Ловянникова сняла свое советское кино
Потому что главная магия постановки не в том, что титры советские по экрану плывут, а в том, что происходящее на сцене снимает камера, и кадры синхронно транслируются на экран поверх героев.
Мы смотрим — одновременно с театральным действием — немое кино. И мистическим образом черно-белая видеозапись, чуть неровная и подрагивающая, превращает современных драматических актеров Молодежного театра в наших молодых мам и бабушек. У них там Эдуард Хиль поет по телевизору, и Игорь Кириллов передачу ведет про что-то музыкальное.
Бесшовно, без склейки происходит переход в другую эпоху.
И оттого, что бесшовно, ты все время пытаешься разоблачить эту магию. Невольно отвлекаешься от диалога и сравниваешь: ну вот они, завуч Ангелина Григорьевна (народная артистка России Ольга Телякова) и ученица 9 класса Зина Бегункова (актриса Анастасия Шеронова) стоят и разговаривают, а вот тоже они — на экране — в школьном коридоре, в 1976 году. Но как? Еще раз ныряешь в кадр, попадаешь под очарование старой пленки и… теряешь нить разговора.
Режиссер Александра Ловянникова — по первому образованию художник-сценограф. Ей не понадобилось ни этажерок с книгами, ни скатерти с бахромой, ни торшера, ни кресел на деревянных ножках — никакой бутафорской стилизации. Влюбившись в киносценарий, она придумала, что снимет советский фильм. В режиме реального сценического времени.
Зина Бегункова и художник Игорь, письма которого учительнице Вере Ивановне девочка прочитала
Юное поколение зрителей, которых так уважает наш Молодежный театр, с недоумением будет обдумывать ретро-подробности: почему телевизор в рассрочку, за молоком очередь, а палка вареной колбасы — счастье?
Сама коллизия — когда учительница берет ученицу жить к себе домой — покажется абсолютно выдуманной, потому что… сейчас ведь так никто не делает.
Поступки девочки Зины вообще вызовут непонимание и неприятие, потому что… ну что тут объяснять: личные границы, личное пространство. Современные дети, пожалуй, восприняли эти парадигмы лучше своих родителей.
Анастасия Шеронова, которая играет Зину Бегункову, на одной из репетиций спорила с режиссером: «Я опять поступаю, как тварь? Ну я не могу быть такой тварью!» — вот настолько поведение советской девятиклассницы не находило оправдания у молодой актрисы.
Ольга Телякова в роли завуча Ангелина Григорьевны. Образ получился до умиления родной для всех, кто когда-нибудь учился в школе
Столько несовпадений и странностей. Зачем создатели спектакля так нежно несут этот сосуд, усиливая черно-белым кино безвозвратность прошедшего времени? Такая ностальгия по советскому? Чтобы образ советской страны не торчал у детей в голове шершавым плакатом, а был бы наполнен теплыми, несчастными людьми?
Да, признаем, что придуманный из пустоты мир утраченной эпохи, нарочно зафиксированный на пленку, получился абсолютно реальным, как реальна молодость наших мам.
Работы Анастасии Шероновой и Ольги Теляковой в этом спектакле, надо признать, — отменные. Обе героини просто вырезаны из советских газет — готовые, неподдельные. Завуч Ангелина Григорьевна у Теляковой — училка, прямая, как указка, и контролирующая все живое. Образ получился до умиления родной для всех, кто когда-нибудь учился в школе. Поэтому зал встречал Ангелину Григорьевну радостным хохотом.
Зина Бегункова в вечном стремлении куда-то там
Зина — по сути, вечная активистка-комсомолка-борец-за-справедливость. Анастасия Шеронова выписывает свою ходульную героиню такими тонкими карандашными штрихами, что Зину жалко и хочется убить одновременно.
Главному режиссеру Молодежного театра Ивану Миневцеву, который придумал тему «Контур советской детской литературы» для той самой режиссерской лаборатории, история про «Чужие письма » дорога именно попыткой связать разорванные поколения:
«Я бы очень хотел, чтобы молодые люди увидели мир, в котором росли их мамы, и нашли бы точки соприкосновения. Нашли темы для разговора. Чтобы пропасть, которая образовалась между поколениями — а она есть, и я это хорошо чувствую, — хоть немного сузилась. Это честная, интимная история об одиночестве, о непонимании, о тоске. Эти проблемы не потеряли своей актуальности. Молодым людям очень важно понять, что мамы — это не доисторические динозавры: они тоже были школьницами, маленькими девочками, и вот как они росли и взрослели», — рассуждает Иван Миневцев.
На премьере 15 и 16 апреля всем зрителем дарят маленькие самиздатовские журналы – зины, сделанные художницей, одной из основателей андергаунд-пространства «Клоповник» Алисой Жихаревой. Это еще одна вариация советской страны, созданная поколением, рожденным после. Еще одна попытка найти ответы, которые мы потеряли.
