Хештег #ятанцуюкакдебил с подачи режиссера Ивана Миневцева можно считать манифестом поколения. Все билеты уже проданы
Сауны и бани Челябинска
Ваш браузер не поддерживает воспроизведение видео! Пожалуйста обновите его.
Лана Литвер
Актер Антон Ремезов несколько месяцев учился ходить и танцевать на каблуках
Главный герой (великолепный Антон Ремезов) без возраста. Он двигается легко и свободно. Он танцует Vogue — стиль, придуманный в 1980-х заключенными афроамериканцами, которые рассматривали глянцевые журналы и от скуки стали подражать походке моделей по подиуму.
Vogue танцуют все герои спектакля, с актерами специально занималась хореограф Екатерина Казанцева, главная по направлению Vogue в Челябинске. Манерный, придуманный, как кривляние, танец стал для режиссера Ивана Миневцева ключом к пьесе. У Игоря Витренко в тексте ничего про Vogue не сказано.
О пьесе скажем два слова: текст Витренко победил на фестивале молодой драматургии «Любимовка» год назад, его заметили и на других фестивалях, но Челябинский Молодежный театр поставил пьесу первым. Так что сегодня и завтра, 4 и 5 июня, в Челябинске — российская премьера и рождение хештега #ятанцуюкакдебил — всем зрителям раздают на входе такие наклеечки.
Этот парень, Толик, работает заместителем директора магазина. Он разведен, живет с отцом. Еще у него есть 16-летний сын и бывшая девушка. Чем прекрасна современная драматургия: зрителя сразу погружают в узнаваемые обстоятельства и мы без усилий живем в условном театральном мире, потому что он абсолютно реален.
Толику в облегающем костюме — сорок лет. Он пришел в клуб на каблуках. Его танец сняли на видео и выложили в «ТикТок». Это бомба.
«Зачем ты танцуешь?» — вопрос, который орет ему в лицо сын, безнадежно задает отец. Толик отвечает максимально по-детски: «Я так хочу. Мне нравится, и я танцую».
Заметим, что танец Vogue танцуют на сцене все. Причем танцуют большую часть действия. Герои так общаются: они встают на куб, между ними белая полоса подиума, и так ведут диалог. Разговаривают одновременно репликами и танцевальными позами: ножку отставила, рукой красиво повела, бедром вильнула, подпрыгнула, плечиками дернула.
Нарочито дурацкий танец — он потому и дурацкий, что изначально предполагал абсолютную свободу самовыражения. Там не было правил и классических канонов. Не надо было ничему соответствовать. Ходи и воображай себя звездой в красивом наряде, никто тебе слова не скажет. Именно это и делает главный герой, зам директора магазина Толик, потому что почему нет? Что не так?
Детская правда не бьется с правилами жизни для взрослых. Взрослым так жить нельзя! — поясняют Толику разными способами. Пора быть серьезным, важным. А ты танцуешь как дебил!
Это про инфантильность новых взрослых, у которых ничего постоянного? Про затянувшееся детство, когда пора уже что-то делать, а он всё не может определить, что именно? И вырезает модельки машинок из пенопласта. Про неспособность принять решения? Про безответственность и отсутствие больших целей? Что там еще принято спрашивать со взрослых мужчин?
Главный режиссер Молодежного театра Иван Миневцев со свойственной ему любовью к странному и нестандартному перевернул всё по-своему. Его спектакль — о свободе и легкости быть собой.
Он восхищается и любуется этим странным Толиком. Мы вслед за режиссером тоже восхищаемся и любуемся — танцует он классно, причем понятно, что непрофессионально, но с полной самоотдачей. Танец — понятно, форма. Он и живет так, непрофессионально, но с полной отдачей. Эта искренность завораживает, как всё настоящее.
Толик, как классический маленький человек, переживает, разумеется, драму от несовпадения с миром. Миневцев делает этот конфликт настолько болезненным, что даже публика, презирающая «не таких, как все», будет сочувствовать главному герою.
По ходу действия из блестящего комбинезона он облачится в брюки, модные в колхозе «Путь к коммунизму» в 1950-х годах, и в такой же унылости синий плащ. Когда лук довершит кроличья шапка (думаю, такую не носят даже современные дедушки), да еще завязанная на узел на подбородке… Когда он постареет за пять минут лет на тридцать…
Вот он, маленький человек и его трагедия. И вот он, нормальный человек и его природная свобода.
Думаю, автор пьесы не зашивал в текст то, что увидел режиссер Миневцев. Нежелание становиться серьезным и жить нормальной жизнью можно читать и как протест против скучного общепринятого сценария, и как тотальную незрелость поколения сорокалетних, и как звонкую человеческую свободу.
Обсудили эти вопросы с Иваном Миневцевым накануне премьеры.
— Танца Vogue в пьесе не было, правильно?
— Нет, конечно. Я его придумал. И если бы я не придумал, я бы не взялся за пьесу вообще. Из пьесы непонятно, как он танцует.
— Как дебил.
— Как дебил — это как? Танец Vogue — это ключ к пьесе.
— Vogue — провокативный стиль. Я полагала, могут быть проблемы с пропагандой.
— Тут нет ничего особенного, вы же видите.
— Если мы возьмем вашего главного героя в обтягивающем костюме, на каблуках, и ничего не будем объяснять…
— Мы думаем об обществе хуже, чем оно есть. Мы развесили по Челябинску афиши и думали, что сейчас на нас обрушатся с обвинениями бог знает в чём. Но нет. Один комментарий в «Инстаграме», дескать, что это такое за безобразие, слово «дебил» в названии. Я убежден, что мы думаем про наше общество хуже, чем оно есть.
Мы не делаем никакого намека на ориентацию главного героя. Тут даже близко нет этой темы. В данном контексте (а театр — это искусство контекста) мы говорим, что он танцует Vogue. Фриковатый немного — ну да. А что, нельзя быть фриком?
— Но вы сознательно сделали его таким.
— Ну конечно! Потому что он танцует как дебил. Какому половозрелому мужчине придет в голову танцевать Vogue? Только дебилу. В этом же и смысл — вот мужик, который занимается, откровенно говоря, хрен пойми чем. Но почему он не может этим заниматься?
— Этот персонаж вызывает у вас уважение?
— Уважение? Нет, он вызывает любовь. Это беззащитные люди, я их за это люблю. Посмотрите, какой нежный главный герой.
— К финалу он максимально трагическая фигура в кроличьей шапке. Сама уязвимость.
— Да. И мы очень мало об этом говорим. Мы все заключены в некую матрицу и живем внутри. И когда человек вне этой матрицы — он сразу дебил. Да, есть люди созидательные, активные, энергичные. Разные есть люди, это нормально. И вот такие в том числе. И когда они свободны — общество должно это не порицать, а принимать. Человек никому ничего не должен по большому счету: ни папе, ни маме, ни обществу, ни стране. Нельзя терять внутренней свободы.
Художник Варвара Иваник сказала, что я поставил самый феминистический спектакль. Возможно. Но я об этом не думал. Я делал о свободе, о любви. О том, что можно глупо танцевать. Человек имеет право быть дебилом. Почему мы этого стесняемся?
