Экспериментальное произведение исполнило трио ХГБ: художник Лев Гутовский, органист Владимир Хомяков и мультиинструменталист Сергей Белов
Лана Литвер
Гутовский пилит смычком лежащую на столе скрипку, мнет в руках резиновую игрушку, и она плачет и стонет в микрофон. Взбалтывает в железном ведре пустые жестяные банки и выбрасывает их. Вертит какой-то вертушкой, чтобы получился звук сирены. Потом подносит к микрофону старенький радиоприемник, и там начинается шорох и свист. Непрерывно и вразнобой стучат метрономы. Прорывается с пластинки тонкий оперный женский голос — все это время она пела, эта пластинка.
Сауны и бани Челябинска
Владимир Хомяков нервными пальцами что-то извлекает из органа, но его почти не слышно за грубыми звуками. Лев Гутовский в какой-то момент лупит резиновым петухом чучело человека (костюм, набитый чем-то мягким, с чулком на голове), потом стаскивает его со стула и мутузит на полу. Побеждает. Один из «неопределенных существ» пересекает сцену, подходит к окну и заползает на подоконник, за штору. Над ширмой начинается кукольный спектакль, в котором из персонажей — доктор, а другой — голова в резиновой шапочке, и у них сложные отношения, вникать некогда.
Если закрыть глаза и вообразить, что это саундтрек к фильму, то сквозь женский плач, детский стон и железный скрежет слышится канонада, лязг гусениц, свист снарядов, глухое ворчание моторов, как будто какое-то неотвратимое металлическое чудовище двигается и лязгает всеми сочленениями, — ты видишь тревожную военную картинку. Как и все абстрактное искусство, а музыку особенно — трудно объяснить.
